«Важно вовремя осознать, как исчезает главная возможность в жизни — всё переделать заново»Андрей Мовчан — один из самых известных и опытных топ-менеджеров российского финансового рынка.О ценностях, жизни и работе с финансистом поговорил Иван Сурвилло.Вы себя больше ощущаете в какой ипостаси: как топ-менеджер бывший, как экономист или как кто-то еще? Топ-менеджеров бывших не бывает. Я точно не экономист, у меня и образования такого нет. Кто такой топ-менеджер? Это человек, как говорят англичане, obsessed with power (с англ. одержимый властью) — и obsession (с англ. одержимость) никуда не девается. Я остаюсь топ-менеджером, управляя компанией как главный партнер. Тьфу-тьфу, получается хорошо, несмотря на возраст. Сегодня мы считали предварительные итоги года — успешно перевыполняем тот план, который закладывали еще в конце прошлого года, не зная ни про какой коронавирус. Ну а если меня разбудить среди ночи и спросить строго и быстро: «ты кто?», я, конечно, с испугу скажу правду: я — муж и отец (а теперь еще и дед), а никакой не топ-менеджер. У меня старшей дочери 30 лет, я уже забыл, как бывает по-другому. Я как будто всю жизнь был мужем и отцом, а остальное — в свободное время. Можем поговорить про возраст? Возраст, конечно, сказывается, Вам этого пока не понять, но с возрастом как будто растет сила гравитации. В формуле гравитации Ньютона ошибка — там должен быть возраст в знаменателе: чем старше, тем больше тянет к земле, присесть, не торопиться, семь раз подумать и понять, почему не стоит делать то, что думал делать. Это не про то, что я не хочу того, что не хотел раньше. Я просто хочу немножко меньше с возрастом. Масштаб сокращается. Если в 25 есть ощущение, что ты ограничен в деньгах и имеешь впереди вечность, то сейчас у меня ощущения ровно обратные. Деньги — вообще не проблема. Я понимаю, что могу деньги занять, поднять, заработать, привлечь. Но у меня очень жестко лимитировано количество времени, которое осталось, и это, конечно, жизнь в совершенно других условиях. А что вы ощущаете, когда думаете, что мало времени осталось? Тревогу. Мне кажется очень важно вовремя осознать, как исчезает наша главная возможность в жизни — всё переделать заново. В молодости можно ошибиться, потом еще раз, еще раз — пока не получится хорошо. Сейчас я отчетливо понимаю, что 80% того, что было в моей жизни, я уже заново никогда не переделаю — как есть, так есть. У меня на это нет времени и возможностей. Многие вещи сделаны безвозвратно, они будут такими, они никуда не денутся. И очень много что мне еще надо сделать, мне надо сделать правильно с первого раза. Нет права на ошибку. Иногда, правда, я думаю: я уже не успею так много, что не успеть что-нибудь еще — жалко, конечно, но не так страшно. Что вы хотите оставить после себя? Ничего специфического. У меня остается некое количество детей и внуков, хочется оставить их в состоянии прожить счастливую жизнь. Мы даем им образование, начальную базу, еду, кров и возможности, но не больше. Бессмысленно оставлять миллион долларов и говорить «Будь счастлив!». Конечно, мои дети и внуки заработают. Мы заработали, они заработают. Мозги у них есть, знания есть. Меня, скорее, беспокоит, чему я могу их научить, какой опыт передать. Еще думаю, как я могу повлиять на мир, который сейчас стремительно меняется к худшему. Как обычно, когда мир меняется к худшему, большинство людей радостно поддерживают и приветствуют. Я сейчас наблюдаю то же самое, меня это беспокоит.А вам хочется как-то повлиять на это? Как я могу на это повлиять… Критикуешь — предлагай, но на нынешнем этапе не-кризисных хороших решений не существует. Для того чтобы подобные решения были, к власти должны приходить люди даже не калибра Маргарет Тэтчер, а калибра Уинстона Черчилля — и не просто приходить, а получать огромный мандат на изменения; такое возможно только в условиях жесточайшего кризиса. К сожалению, чем дальше мы двигаемся, тем меньше вероятность, что люди подобного калибра будут приходить к власти, и тем больше вероятность, что борьба за власть окончательно превратится в борьбу популистских обещаний, даваемых не слишком способными бюрократами. Как жить? Я, если честно, не понимаю, какие советы можно дать. Мне кажется, что советы универсальны и их можно было давать сто лет назад, тысячу лет назад, а с другой стороны — они все очень плохо применимы, так как обстоятельства очень быстро меняются. Универсальный совет: ты должен производить уникальную ценность. Если в состоянии произвести уникальную ценность — ты справишься. Если ты не в состоянии — то ты как лодка без весел. Волна поднимается, ты будешь подниматься вместе со всеми, волна опускается — и ты ничего не можешь сделать. Мы старались детей с детства настраивать на то, чтобы каждый умел производить уникальную ценность. Производят? У меня дети разного возраста, старший ребенок однозначно производит, она очень хороший врач и работает в хорошей клинике в Иерусалиме. Она хорошо зарабатывает в 30 лет и ее позиция очень устойчивая, потому что она обладает дефицитной специальностью, которая нужна и в частном секторе, и в государственном. Вторая дочка у меня только окончила мастерат в Imperial College, она — иммунолог, посмотрим, во что это выльется. Третья оканчивает бакалавриат в New York University, её уже приглашают в Англию — тоже посмотрим, что получится. А сын вообще ещё учится в школе. А в чём ваша уникальная ценность? Мне платят деньги всю жизнь за способность управлять людьми. Я пока что не получил серьезных денег ни за что другое. Даже за книги я, в общей сложности, получил несколько тысяч долларов гонорара. Это мило, но не прибавляет мне качество жизни. А вот за способность создать организацию, сделать так, чтобы люди работали, чтобы организация была эффективной — мне платили много раз, и платили очень хорошо. Эта уникальность про управление людьми — очень устойчивая, но возраст же ее тоже не щадит. Да. Когда-нибудь я буду давать указания с портрета на стене. Мы все смертны, и с возрастом это хорошо понимаешь. Но есть несколько преимуществ в моей профессии. Во-первых, в отличие от бокса или балета, навыки управления с годами только улучшаются. Я сейчас умею управлять организациями лучше, чем в 30. Есть много людей, которые в 60–70–80 лет делают это хорошо, особенно когда это не связано с бесконечной конкурентной борьбой, как у президентов, которая выматывает здоровье. Если просто спокойно управляешь организацией, то все ок. С возрастом приходит умение делать это, не тратя больших усилий. В молодости ты работаешь семь дней в неделю 24 часа в сутки — бесконечные совещания, полеты… В 50 ты знаешь, кому что поручить, как мотивировать, когда вмешаться, начинаешь чувствовать — здесь все будет в порядке, а здесь — нет. Оказывается, 90% вещей ты раньше делал не потому, что это было нужно, а потому, что изображал себе деятельность — играл в менеджера. В 50 игры закончены, только дело.Это как латиноамериканские танцы. Мы очень много лет занимались с женой танцами, сейчас, с переездом в Лондон, остановились на время, но я всегда их очень любил. Так вот, обычно молодые люди, когда танцуют румбу — прыгают, бегают, активно двигаются… А потом кубинец или аргентинец шестидесяти лет выходит на сцену. У него сигара, шляпа. Выходит, берет за руку партнершу, и он почти не двигается вообще, но танец смотрится в тысячу раз красивее. То же самое происходит в управлении людьми: если человек опытный — он уже научился экономить свою энергию, он не делает лишнего, ему не нужно самому себе доказывать, что он сделал все, что нужно. Он умеет управлять мотивацией: ты дал правильную мотивацию, ушел и год можешь не возвращаться, потому что мотивация правильная и сотрудник делает правильные вещи. В этом смысле мне с возрастом значительно проще работать. Для вас — в чем мотивация? Деньги, конечно. Если упростить донельзя, то люди хотят в общественной жизни трех вещей: власти, славы и денег. Власти я не хотел никогда, всегда бежал от нее, как и от политики. Слава… Это мило, но я хорошо знаю ей цену. А деньги — реальная вещь, которая может создавать качество жизни. А в чем кайф иметь деньги для вас? У меня много другого кайфа: знания, искусство, природа, любовь, вкусная еда, дети и внуки, друзья, бессмысленный отдых… Деньги — это средство, они дают свободу. Поездки по миру; гражданство другой страны; качественная еда; интересные мероприятия; удобное жилье; эффективная и быстрая медицина; возможность помочь нуждающемуся — это всё деньги. Даже не вымокнуть в дождь, добегая до метро, — это тоже деньги, деньги на такси. В современном обществе во многом деньги обеспечивают тебе достоинство. К сожалению, если у тебя нет этого ресурса, ты очень часто превращаешься в просителя, которого все стремятся немножко пнуть ногой. И да, меня, как и большинство еврейских интеллигентов позднего СССР, родители воспитывали в духе: «Деньги не нужны, все это мещанство, иметь ничего не надо, а надо быть». Мне кажется, кое-кем я все-таки стал, а моя вера в деньги — возможно это бунт против родителей, против их «экстремизма» в материальных вопросах. Детям оставите наследство? Я не знаю, как пойдет. У нас нет такой специальной цели, и никто из наших детей не обсуждает, что они от нас получат наследство. Я не знаю, потратим мы всё или нет. Не знаю, насколько я буду активно работать, не знаю, какая будет инфляция, как у нас будут уходить деньги… Есть примерный расчет, который позволяет понимать, что без денег до смерти я не должен остаться. А сколько их останется после моей смерти — я даже не задумывался. У детей, когда они были маленькие, были бесконечные споры о том, кто главный наследник, не в смысле денег, а в смысле имени: кто продолжатель дела, кто будет носить фамилию, кто самый любимый… но к подростковому возрасту это проходило. Я не помню ни разу, чтобы кто-то из них заговорил об этом позже. Мне 53, и при своем образе жизни, здоровье и месте, где живу, я, возможно, проживу еще лет 40 (а может, конечно, и месяца не протяну — кто знает?). Я уже не буду работать сутками, не буду мотаться по миру, мне сложно заводить новых друзей, сложно заводить новых партнеров, мне сложно поменять направление, в котором я работаю. Я понимаю, что не буду заниматься какими-нибудь стартапами, потому что не буду в них понимать. Китайский я уже не выучу, потому что совершенно по-другому работает голова. Я заложник возраста. На шестом десятке многие вещи чисто технически, в силу возраста нейронов головного мозга, не сделаешь, а многое не сделаешь в силу общественных шаблонов. Я, например сейчас не пойду в институт учиться на врача в 53 года, и на кулинара тоже не пойду. О чем вы мечтаете? Мне кажется, с возрастом с мечтами становится хуже. Меньше мечтаешь. У меня сын сейчас бесконечно мечтает. Он мечтает, как построит фабрику по производству искусственного мяса, потому что он переживает, что животных убивают. А еще — фабрику игрушек. А еще — будет военным летчиком. Он хотел быть священником, миллиардером, профессиональным игроком в компьютерные игры и много еще кем. Он живет будущим. А я уже живу настоящим. У меня все делится на то, что у меня есть, и на то, чего никогда не будет. В каком-то смысле я обрел равновесие — мне не нужно то, чего нет. Мне не нужен частный самолет — я не понимаю, что мне с ним делать, а на уровне до частного самолета у меня есть все, что нужно. Мне не нужна подруга модельной внешности — у меня есть любимая жена, которая остается для меня красивее и ближе всех, хотя мы, наверное, уже и не помним точно, как выглядели, когда познакомились практически детьми. У меня лучшие дети. Я планирую написать несколько книг еще. Хочу написать большую книгу по истории экономики, как экономика развивалась — сделать такой «Sapiens» от экономики. Я хочу написать хорошую книгу по инвестициям, потому что хороших нет, на мой взгляд. Очень многие спрашивают, почему я не напишу фикшн о том, как развивалась российская экономика в 90-е. Такое тоже хочется написать, у меня море историй в голове, но время нужно. Когда будет время, если будет — все сделаю. Если представить, что вы стоите на Страшном суде и вас спрашивают: «А что вы хорошего сделали за свою жизнь?» Я иудей и в нашей вере нет никакого Страшного суда. Все, что Бог хочет сделать — он сделает при жизни человека, а после этого человек, в зависимости от того, в большей или меньшей степени вы прониклись вавилонскими идеями, вообще исчезает или живет в пространстве, где уже все хорошо и все заботы, которые были в жизни, — тлен. Я мог бы вам понарассказывать стандартной ерунды — сколько я создал рабочих мест, скольких людей научил, скольким помог, сколько деревьев посадил, сколько домов построил, какого сына родил. Но честно, насчет хорошего — я в последнее время очень сильно сомневаюсь, что этот термин вообще применим. Я не знаю, что такое хорошее. Вы наверняка знаете старый анекдот про соль? Я не могу знать, кому передал соль в жизни, в чем мое предназначение и есть ли оно. Я могу сказать, что вырастил прекрасных детей, но где гарантия, что через 10 поколений у них не родится Гитлер? Я просто жил исходя из своих интересов, убеждений и личных морально-этических норм. Пока говорю с вами, думаю, что тысячи людей в России отдали бы довольно много денег, чтобы оказаться на моем месте. Вы знаете, было бы очень здорово об этом думать так, как думаете вы, но, к сожалению, я очень хорошо понимаю, что это абсолютно не так. У меня 80 000 подписчиков в Фейсбуке, десятки тысяч человек читают мои статьи, вокруг меня какие-то дискуссии, даже случалось несколько раз с моими статьями повлиять на позицию власти в России, и случалось даже, что меня цитировали и мое мнение учитывали в Вашингтоне. Это, наверное, должно быть как-то неимоверно круто, потому что вот же надо же. А какова у этого ценность? Ценность — ноль. Сегодня общество — давно не один заслуженный экспертный совет и благодарные слушатели, а огромное сборище небольших парткомов, в каждом из которых кто халат надел, тот и врач. Слава в подобном обществе скорее характеризует человека с отрицательной стороны. Ценность, на самом деле, должны представлять люди, которые известны очень немногим, единицам, зато действительно обладают способностью понимать, думать, создавать. Я, конечно, абсолютно мимо в этом плане, я не академический экономист, не мыслитель, не философ, не профессионал высокого класса в чем-то — не сварщик и не ядерный физик. Я человек, который пишет и говорит, чтобы увеличивать уровень доверия к своему бизнесу. Я пишу честно, уровень доверия к моему бизнесу от этого увеличивается, но вся моя слава — она абсолютно трехгрошовая и не сильно отличается от славы футболиста Дзюбы после знаменитого видео. Чего вам не хватает в жизни? Времени и молодости. Я в хорошей физической форме для 53-х, но в плохой для 25-ти. Мне это не нравится. Я хочу, чтобы было всегда 25. Я уже не могу так быстро бежать, уже не могу так подтягиваться, не могу так долго играть в теннис и очень грущу по этому поводу. Мне не хватает времени. Было бы у меня лишних 24 часа в сутках — я бы нашел финансирование, построил большую клинику, потому что вижу и понимаю, как должно быть. Создал бы университет — потому что мне кажется, я знаю, в чем проблемы университетов. Думаю, что в России не хватает нормального университета для российских студентов, но только не в Подмосковье и не в Москве, под пристальным взглядом ОМОНа, а где-нибудь в Прибалтике, чтобы они могли свободно учиться там. Если я пойду на все это деньги собирать (я уже не говорю об управлении проектом) — время потребуется, а времени у меня и так не хватает. В чем для вас смысл вашей работы? У меня работа творческая в процессе и не творческая в результате. Моя работа заключается в том, чтобы люди могли мне дать доллар, а получить обратно доллар-двадцать. Это что-то между бухгалтерией, математикой, теорией игр, логистикой. Это игра иногда вместе с миром, иногда — против мира. Немного напоминает военную стратегию, только воюют инвестиции, а не люди. Такие игры в процессе я очень люблю. И людьми управлять люблю, это тоже мне дает искры удовольствия. Плохой управляющий людьми играет в историю про власть. Хороший управляющий людьми играет в историю про коммуникацию. Хороший управляющий — человек, который позволяет сообществу, группе, коллективу осознать себя. Это его задача. Если достигается осознание внутренней гармонии, то система хорошо управляется. Вообще, я считаю, есть два вида управления: охранительное и развивающее. Если вы управляете складом с золотом, то вы не управляющий. Вы главный сторож. Ваша задача — чтобы много не украли, и чтобы все лежало на своем месте. Ваше оружие — страх. Ваш лучший сотрудник — лояльный, неумный, исполнительный, ворующий в меру и только по разрешению. Если же вам нужно создать бизнес «на пустом месте», то успешно создавать можно только одним способом: дать системе возможность саморазвиваться. Вам нужны люди умнее вас, готовые быть нелояльными. Зато на воровство у вас нет ресурсов — значит, должны быть честными; но и на дураков у вас нет ресурсов — остается искать только самых умных. Какая у меня власть в бизнесе, у меня люди могут говорить: «Что ты говоришь, вообще всё не так», и я скорей буду их слушать, потому что — а зачем они здесь вообще иначе? Если я буду рассказывать им, что делать, то они мне не нужны — я найму секретарей. Кайф от управления — в этой ткани, в этих конструкциях, когда из ничего создается процесс, который работает. Дайте, пожалуйста, маленькому инвестору типа меня совет. Не знаю, понравится он вам или нет, но инвестиционное пространство имеет одно вербальное, а значит и смысловое, отличие от большинства других пространств. Когда вы лечитесь — вы пациент, а вас лечит врач. Когда вы учитесь — вы ученик, а вас учит учитель. Когда вы едите в ресторане — вы клиент, а вам готовит повар. Когда вы инвестируете — вы сразу инвестор. В инвестировании, как только вы взяли рубль и пошли инвестировать, вы оказались на одном конкурентном поле с остальными. На тот рубль, который вы принесли, уже 20 желающих или 200 000, а если вы на него заработали 10 копеек — значит вы у кого-то отобрали эти 10 копеек. Мой совет: понимать, что инвестирование — профессиональное занятие. Не надо переоценивать свои способности. Кто-то когда-то говорил, что у людей есть природная способность к сексу, а почему нет к инвестированию? По очень простой причине: в процессе секса вы не конкурируете — вы кооперируетесь в иерархии. Если бы вам пришлось конкурировать за самку — скажем, их было бы в 10 раз меньше, чем самцов, — тут уже был бы большой вопрос, не потребовался бы вам кто-то посильнее, чтобы за вас за самку бороться. Так же и с инвестициями — очень грубо: рост стоимости инвестиций совокупно в мире должен соответствовать инфляции на длинном горизонте; но вы-то хотите обгонять инфляцию — значит, должны кого-то оставить в убытках. Тут лучше обращаться к профессионалу. Я бы отдельно не советовал учиться у публичных коучей по инвестициям. В паре «учитель и ученик» — зарабатывает только учитель на учениках и ничего другого. Если человек пошел за 5 копеек учить других инвестировать — задайте вопрос: почему он 5 миллионов долларов не инвестирует сам, время теряет, что происходит?