Анализ итогов голосования.Е.Шульман― Итак, подводя некоторые итоги, о чем мы говорили в наших предыдущих эфирах, информационное поле в своем стремлении уносит все дела людей, новые новости затмевают старые, поэтому темы как-то уходят из поля внимания. Но из нашего поля внимания ничего не уходит. Мы продолжаем интересоваться прошедшим конституционным голосованием, потому что, как вы помните, события — это то, что имеет последствия, а оно последствия имеет, мы их уже видим, и о них мы тоже сегодня поговорим.Мы говорили в прошлый раз о тех результатах, которые удается вычленить из общей массы данных благодаря методам статистического анализа, о масштабе фальсификаций, который нам открывается, о том, насколько этот масштаб поражает наше воображение и печалит нашу гражданскую совесть в гораздо большей степени, чем любые результаты голосования, которые были бы честные. Потому что еще раз повторю: голосовать можно как угодно, можно не голосовать — это всё совершенно приемлемые варианты гражданского поведения. А фальсифицировать, мягко говоря, нехорошо, а вообще-то, это уголовное преступление. Что у нас выходит после отшелушивания. Мы опираемся с вами на данные Сергея Шпилькина, но это не единственный специалист, который занимается этими исследованиями. И мы видим, что такого рода данные совпадают и с данными социологических опросов, которые были и до голосования и с рядом результатов экзитполов.Что у нас выходит? У нас выходит реальная явка минус вбросы, которые, напомню, оцениваются в 27 миллионов бюллетеней, что довольно много, — 43% избирателей у нас проголосовало. То есть не 43% от всего населения России, а 43% от зарегистрированных избирателей. Это хорошая, высокая явка. Это явка выше, чем на многих региональных выборах, чем была, например, явка на Мосгордуму прошлым летом. То есть это меньше половины всех избирателей, но это достаточно много. Из них, из пришедших, из этих 43% в свою очередь 65% проголосовало за. Это составляет 28% от всех зарегистрированных избирателей. Против проголосовало 33% от проголосовавших или от зарегистрированных избирателей 14%. Если говорить в цифрах абсолютных, а не в процентах, то это 31 миллион за и 16 миллионов против. То есть соотношение практически в 2 к 1. Таким образом, если бы не многодневное голосование, надомное голосование, поквартирный обход и связанные с ними вбросы, то мы тоже бы имели вполне, я бы сказала, достойный результат. Но почему он не устраивал организаторов выборов? Он не устраивал организаторов выборов, потому что у нас получалось, что новую Конституцию — а политически нам это преподносится не просто как поправки теперь уже постфактум, а как новая Конституция, путинская Конституция в отличие от ельцинской, предыдущей, которую, как опять, теперь уже на глазах складывающийся пропагандистский канон нам рассказывает: вообще нам американцы навязали, это была какая-то неправильная, не суверенная Конституция, а новая, суверенная, — так вот ее должны были поддержать больше половины всех избирателей. Нельзя было выйти с результатом в эти 28% от зарегистрированных избирателей, потому что это меньшинство. Если мы посмотрим официальные результаты вместе со всеми накрутками, то мы видим как раз аккуратную цифру в 50,7% от зарегистрированных избирателей. Таким образом, эта мощная фальсификационная кампания является интересным промежуточным типом между известными нам фальсификациями устрашения и фальсификациями выживания. С одной стороны, они имеют признак фальсификации устрашения, то есть сначала формируется, потом демонстрируется подавляющее большинство тем, кто проголосовал против, показывая, насколько их мало по сравнению с теми, кто проголосовал за.С другой стороны, это фальсификация выживания, потому что нужно было перевалить за эту роковую черту 50% любой ценой. Ну вот цена нам теперь более-менее известна. Найден момент, я обращу внимание — и, поверьте, когда я сейчас об этом буду говорить, никакого особенного злорадства я по этому поводу не испытываю, потому что ничего хорошего в этих поправках нет, — но это, кстати говоря, факты, которые видны нам из протоколов УИКов, это уже не результат применения каких-то математических моделей, тут просто есть официальный результат. Мы говорим о том, что те участки, на которых голосовали военные, которые расположены на воинских частях, те участки, где расположены штабы различных родов войск, военные корабли — закрытые участки продемонстрировали отрицательные результаты: либо минимальный перевес за, либо вообще против. В том числе в тех регионах, которые в целом проголосовали чрезвычайно за. Ну, вот, например, можно посмотреть на Знаменск в Астраханской области. Астраханская область не то чтобы совсем «электоральный султанат», но там было 86,7% — за. А на этом участки за было 57%. Это тоже участок, на котором голосуют военные.С другой стороны, это фальсификация выживания, потому что нужно было перевалить за эту роковую черту 50% любой ценой. Ну вот цена нам теперь более-менее известна. Найден момент, я обращу внимание — и, поверьте, когда я сейчас об этом буду говорить, никакого особенного злорадства я по этому поводу не испытываю, потому что ничего хорошего в этих поправках нет, — но это, кстати говоря, факты, которые видны нам из протоколов УИКов, это уже не результат применения каких-то математических моделей, тут просто есть официальный результат. Мы говорим о том, что те участки, на которых голосовали военные, которые расположены на воинских частях, те участки, где расположены штабы различных родов войск, военные корабли — закрытые участки продемонстрировали отрицательные результаты: либо минимальный перевес за, либо вообще против. В том числе в тех регионах, которые в целом проголосовали чрезвычайно за. Ну, вот, например, можно посмотреть на Знаменск в Астраханской области. Астраханская область не то чтобы совсем «электоральный султанат», но там было 86,7% — за. А на этом участки за было 57%. Это тоже участок, на котором голосуют военные.В ЗАТО (Закрытых административный территориальных образованиях) тоже чрезвычайно высокие результаты против. Закрытые города ВМФ — Заозерск в Мурманской области. Североморск, Видяево, на Камчатке ЗАТО — тоже наиболее протестные результаты для своих регионов. Военные городки. Участок в Белоруссии, где идет строительство атомной электростанции силами наших специалистов, тоже люди голосуют: 55% — против, 43% — за. Что еще должно поразить неподготовленного слушателя —3 участка, на которых победила графа «Нет», то есть больше половины высказалось против, — это те участки, на которых голосуют сотрудники «Роснефти». Во-первых, я должна сказать, что это не очень хорошо. Протестные настроения в армии, среди военных, военных специалистов, военных строителей — это не здорово. Потому что… понятно, почему. Эти люди должны быть лояльны государству, что называется, по своей природе. М.Курников― Так они лояльны: они защищают Конституцию, которой они присягнули. В этом смысле лояльны. Е.Шульман― Можно и так сказать. Хорошо. Тогда они не демонстрируют лояльности текущему политическому руководству. Это потенциально, что называется, не здорово. В принципе, мы, конечно, против того, чтобы армия вообще участвовала в каких бы то ни было политических процессах. Поэтому если какие-то политические процессы вдруг пойдут, а армия останется от них в стороне, то это скорее хорошо, чем дурно. Но сами эти политические настроения заслуживают внимания.Почему так получается? Много можно версий высказывать на этот счет. Может быть, причина не в каком-то специфическом настроении среди военных, а в том, что в этих закрытых участках именно в связи с их закрытостью и многочисленностью, где все друг друга знают, не было вбросов. Можно предположить, что вообще-то на каждом участке был бы такой результат, если бы там были наблюдатели, и все бы были знакомы и смотрели друг другу в глаза, и вбрасывать было бы некому и незачем. А, может быть, председатели УИКов на этих участках не чувствуют такой ответственности, что называется, по политической линии. Для них это не приоритет. Они своему руководству отчитываются, а не своему губернатору по политическим вопросам.Что касается регионального (результата?). Все уже услышали про то, что один из худших результатов в стране в Хабаровском крае. Мы поговорим с вами неизбежно про Хабаровский край и про тамошние события, но они такие не единственные. Не хотелось бы, чтобы этот список выглядел как приглашение для дальнейших следственных действий, но тем не менее, мы видим довольно большое региональное расщепление по России. То есть мы видим, как политически обосабливаются регионы Севера. Они уже представляют собой некий, как это называется, суперрегион. М.Курников― Мы что отнесем к Северу здесь? Е.Шульман― К Северу мы отнесем Архангельскую область, Коми… НАО, Якутск.Ну, скажем так, в Псковской области голосуют, как надо, хотя там есть некие отклонения тоже. То же самое касается, например, Вологодской области. То есть этот далекий Север и Север не такой далекий, он голосует иначе. И, что самое важное — но не самое, там всё важно — там считают иначе. То есть, как показал нам уже годовой опыт борьбы вокруг Шиеса, местное руководство там на стороне граждан, а не наоборот. То же самое касается, собственно, и злосчастного Хабаровского каря.Мы просто видим, что есть некоторое количество регионов, могущих быть объединенными (для наших теоретических целей) вот в эти зоны, которые иначе себя ведут и электорально и административно, то есть и голосуют по-другому и по-другому считают. Не допускают у себя или, по крайней мере, не допускают у себя масштабных электоральных фальсификаций. И есть национальные республики, наиболее активные, скажем так, в деле достижения нужных результатов. И что еще было для этого голосования характерно — центральные русские области ЦФО показывают результаты, которые раньше были характерны скорее для национальных республик. Вот такая интересная у нас картина. Разрыв между городами и сельской местностью традиционно присутствует. Но тут он скорее не столько в том, как люди голосовали, а, действительно, в порядке организации. То есть чем дальше в лес, тем толще бюллетени. Это понятно: тем меньше контроля, тем меньше или вообще отсутствуют наблюдатели и видеонаблюдение. Поэтому там эти вбросы происходили совершенно бесстыдным образом. Но тут есть и причина, фактор, более близкий к электоральной реальности. Он состоит в том, что, как мы знаем по социологическим данным, разрыв между сторонниками и противниками конституционных изменений в значительной степени возрастной. Это выглядит некоторое примитивизацией, но нельзя отрицать то, что мы видим. Действительно, роковая граница в 55 лет, она отделяет и по типу медиапотребления людей телевизора от людей интернета и по направленности политической лоялистов от нелоялистов.М.Курников― По поводу как раз возрастного. Это константа или меняется — вот те, которые 55 плюс, как проникает в их среду WhatsApp и прочие мессенджеры, которые их развращают, давайте скажем… Е.Шульман― Да, действительно, отвращают их от чистой воды и телевещания и уводят их ко всяким сомнительным источникам в интернете. Вы знаете, самое изменение ярко выраженное, которое мы видели — это то, что произошло с молодежью. НРЗБ 2017 года молодые были максимальными лоялистами. Вот это путинское поколение, они были чрезвычайно конформны. Они были патриоты, они, кстати, таковыми и остались, но теперь они считают руководство России недостаточно патриотичным, отражающим народные интересы. Вот они были очень лояльны. Они перестали таковыми быть опять же по целому ряду причин, в которые мы сейчас не будем углубляться. Что происходит с пожилыми? Интернет-потребление, действительно, проникает и туда. Кстати говоря, комментаторы провластные объясняют это следующим образом. Они же тоже не могут этого не видеть. Они говорят так: разница, вот этот водораздел пролегает между теми, кто помнит «лихие 90-е» и благодарен за то, что их больше нет, и тех, кто не помнит. И, соответственно, они, сволочи неблагодарные, не голосуют так, как просят. Надо сказать, что при всей примитивности этого объяснения некоторый резон в этом есть. Ну, и вообще, слушайте, консервативное голосование свойственно пожилым людям. Это такой биологический факт, это абсолютно нормально. По поводу лоялистского голосования. Вот 28% зарегистрированных избирателей, которые проголосовали за — эта цифра интересна тем, что она совпадает с обычными для социологов оценками так называемого лоялистского ядра голосующих за статус-кво. Это то, что называется, ядерный электорат власти, любой власти, если она хоть как-то базово выполняет свои функции — а наша базово свои функции выполняет, у нас нет управленческого коллапса, у нас страна руководится, свет в лампочках светит, пенсию людям платят, — в общем, она как-то работает, демонстрирует, что она страной, в общем, управляет. И, в том числе, кстати, организация этого голосования — это тоже такая демонстрация: «Вот смотрите, чего мы можем устроить, несмотря на пандемию, сразу после нее мы все-таки смассовали столько людей и для того, чтобы организовывать голосование и для того, чтобы в нем участвовать, такую большую кампанию провели».М.Курников― Триумф одним словом. Е.Шульман― Триумф доверия, да. Триумф веры над опытом. Так вот это лоялистское ядро, оно очень выявилось в процессе голосования. Это вот оно и есть. Это всё, это максимум. Это полная мобилизация всех, кого можно было отмобилизовать — 31 миллион человек. Очень много. Очень хорошее, крепкое ядро. Интересные процессы начинаются, когда оно подвергается эрозии. Я напомню, что оно у нас составляло не 28% еще некоторое время назад. У нас после 18-го года эта эрозия очень сильно происходила. Это была эрозия большинства. Вот это большинство, которое существовало, действительно, когда-то, это было крымское сверхбольшинство, но оно было довольно коротко живущим с исторической точки зрения — 2 года, с 14-го по 16-й год включительно вот оно было, манифистировало себя политически и электорально. Потом оно с 18-го до 20-го оно было большинством устойчивым, где-то прогибавшемся. Уже были у нас протесты, протестные голосования и всякие протестные акции по регионам и в Москве. Но вот оно еще было, это большинство. Всё, вот сейчас это лоялистское ядро — 28%, оно пока еще есть. Вопрос не в том, насколько оно велико или мало. Этого достаточно вполне, это много народу. Вопрос в том, насколько оно устойчиво. Переходя от прошедшего голосования к его последствиям. Мы говорили о том, что первыми ощутимыми последствиями голосования будет довольно большая законодательная реформа, которую предстоит Государственной думе воплотить в жизнь. Для того, чтобы конституционные поправки были адекватны или, точнее говоря, чтобы им стало адекватно все наше правовое поле, необходимо внести, как нам было сказано, изменения в более чем в 100 законов федеральных и федеральных конституционных. Это, прежде всего, законы, которые касаются государственного устройства, законов о правительстве, о выборах депутатов Государственной думы, о Федеральном собрании и так далее. Там есть два совсем темных места, которые неясно, каким образом будут нам явлены юридически. Сейчас про них скажу. Всё остальное — это более-менее перенос новых формулировок в законы для того, чтобы то, что было написано в Конституции, оно же и было написано и в законодательстве. Вот сегодня мы увидели принятие в первом чтении первых из таких законов. Это поправки в закон о противодействии экстремистской деятельности. Смешно, что с этого начали. Тут мы видим ускоренное законотворчество, которое мы так сильно не любим. 8 июля был внесен этот законопроект. Авторы его — Клишас и Крашенинников, наши два богатыря-преобразователя Конституции. Уже 14 числа принят в первом чтении, и дальше мы видим: срок представления поправок в двух дневных срок. 30 дней должно быть отнесения от первого чтения и от первого до второго — 30 календарных. Но нет, вот экстремизм не ждет.Мы однажды с экстремистской — не знаю, что — выпивали как-то виски, Что еще рифмуется с этим — сосиска? О чем там речь? Там не то чтобы что-то особенно ужасное написано. Вот эта длинная формулировка про то, как нехорошо нарушать государственную целостность Российской Федерации за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы она туда переносится. То есть, по идее, речь идет о смягчении норм, опять же как это ни забавно, а не о их ужесточении. Раньше бы вообще никак нельзя призывать к нарушению целостности Российской Федерации, а теперь можно, если вы призываете к делимитации.Вот такая новация. Это, еще раз повторю, начало. Процесс будет большой. И, как я собиралась сказать, два в нем есть темных места, которые нам неясны. Потому что это всё предсказуемо и понятно. Это закон о Госсовете. Федеральный конституционный закон должен быть. Мы его не видели, не знаем, что там написано, каков порядок формирования, каковы полномочия, каков состав, ничего не знаем. И второе интересное место — это федеральные территории. Федеральные территории — то новая вещь, новое понятие в нашем законодательстве. Как это будет выражено на языке права, мы будем смотреть. Третье, есть еще третий момент, который меня интересует — это система публичной власти, тоже новый термин, в который входит местное самоуправление. У нас ожидается, таким образом, и реформа 131-го знаменитого закона о местном самоуправлении. В связи с этим — то есть еще момент, о котором надо нам сказать… про Хабаровск…ЭХОRevolution 9