Во время учебной тревоги. СССР, Омская область, 1962 год.Как распознать ложь и противостоять пропаганде? Екатерина Шульман рассказывает, как не утонуть в море информационной лжи и не потерять голову под напором пропаганды.Набирает силу традиция иллюстрирования материалов в прессе рукотворными картиночками (что, на мой взгляд, гораздо душевней и ламповей хладных фотографий). Культурное издание Дискурс, с которым мы говорили об информационной гигиене в немирное время, сопроводило публикацию поучительными картинками в духе краснофигурной вазописи, что очень гармонирует с философической беседой о недостижимости истины методом скроллинга соцсетей. Тем более, что в тексте упоминаются музы, грации, Троя и Итака, Одиссей и Сократ (бессознательная филиация идей, как сказал бы Толстой). Я там, правда, вышла несколько зловещей пифией, но это уж сами посмотрите по ссылке. "Если к вам обращаются с прямым призывом: «Товарищи, будьте культурны! Не плюйте на улице, а плюйте в урны», — это Окна РОСТА,, а не информация. Нужно ли вам такого или нет — решайте на основании этого понимания. Даже если это публицистика, а не информирование, всегда смотрите на то, как к вам обращаются. Если человек говорит «вы», но не использует «мы» или «я» — это повод насторожиться. Нехорошо, когда вам навязывают чувство вины или ведут разговор с позиции родителя. Не просто старшего — это делают и многие преподаватели, — а именно набиваются вам в отцы и матери лексически. Вообще любое употребление близкородственной лексики со стороны того, кто вам никем не приходится, всякие отсылки к родине-матери, к отцам нации, — нехороший признак. Вспомните в этот момент, что у вас есть свои собственные родители, дети, сёстры и братья, и никакой новой воображаемой родни вам не надо.Ещё дурной лексический признак — использование таких слов, как «истерика», «провокация» и «предательство». В информационных сообщениях они не так часто встречаются, но если вы их слышите в речи «человека с трибуны»: публициста, аналитика, эксперта, то вычеркните его из своего списка.Конечно, вы можете сказать, что эти слова сейчас одни из самых часто употребимых — тогда найдите тех, кто их не использует. Потому что это не просто эмоционально окрашенная лексика — это язык войны. Вменение — дешёвый риторический прием. Например, слово «провокация» подразумевает, что поведение говорящего имело причиной исключительно действия другой стороны — той, которая провоцирует. Под одним словом подразумевается сразу целая цепь действий, рисуется картина событий не только бездоказательная, но, может, и вовсе не существующая. «Истерика» — это намеренное снижение ценности возражений или недовольства тех людей, которые сравниваются с больными, причем снижение с выраженным гендерным налётом, ведь истерика воспринимается как некая женская болезнь. То есть картина рисуется такая: истерика — специфические женские или детские претензии, на которые я, сильный мужественный старший, могу не обращать внимания. Поэтому, если кто-то так рассуждает о другом человеке, группе людей или органе власти, нации, речь этого человека недобросовестна. «Предательство» по сути близко к «провокации» и означает оправдание своих действий неправильным поведением другой стороны. Кроме того, терминами «предательство» и «предатель» любят оперировать люди, которые либо имеют отношение к спецслужбам, либо делают вид, что имеют. Такая чекистская лексема. Нужно вам это — решите сами, но признак учтите".Ещё невинное слово «данный» — это бессмысленная лексическая единица, в которой нет содержания. Такой канцелярит. Признак маленький, но и он вам поможет. Если в тексте оно встречается не в смысле данных (цифр, результатов), а как псевдоартикль в русском языке, то обратите внимание, что ваш автор, как минимум, неряшлив в выражениях, а возможно, не следит за смысловым содержанием своей речи. Конечно, чиновника мы всё равно вынуждены слушать, а от эксперта мы вправе требовать более тщательно выверять свою речевую продукцию. За речью нужно следить, ведь она может рассказать о человеке практически всё. Примета нашего века — сочетание бюрократического языка и жаргона, которое часто встречается у госслужащих и вообще заполнило публичное пространство. С одной стороны, уголовно-тюремная лексика, с другой стороны, такие конструкты, как «углубление развития улучшения предотвращения» — бюрократическое мычание, перемежаемое чуть ли не матом, — характерно для нашего времени. Именно поэтому надо стараться как избегать этого самим, так и следить за людьми, на мнения которых вы обращаете внимание. Если человек, которого вы слушаете, не чиновник, значит, он под них подделывается и пытается изображать там своего. Зачем вам эксперт, озабоченный только тем, чтобы слиться со средой, которой он подражает?"Единственный бесспорный шансДлинно, с повторениями для зарубки в памяти и сознании, но пиндосы с Байденом оказались в грязи. Мир фальшив, но не безнадежен.