Петр Шкуматов-координатор движения «Общество Синих Ведерок» Александр Брод-член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Лев Пономарев-правозащитник Карина Пипия-научный сотрудник «Левада-центра», кандидат социологических наук Варвара Макаревич: По данным социологов, наиболее важными из прав человека россияне сочли право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность, а также право на медицинскую помощь, справедливый суд и достойный уровень жизни. Наименее востребованными оказались право на участие в общественной и политической жизни, на свободу мирных собраний и ассоциаций. Что происходит с правами человека в современной России? Какие из них нуждаются в особенной защите? И соблюдаются ли конституционные гарантии? Александр Брод: Сейчас, на мой взгляд, очень остро стоит проблема правосудия, проблема законодательства в отношении неправительственных организаций. Сейчас президенту передан закон, на мой взгляд, таящий очень серьезные риски, – это закон о признании физлиц иноагентами. Я считаю, что это весьма такая опасная ловушка, куда могут попадать и блогеры, и правозащитники, и журналисты. Тут легко спровоцировать ситуацию и отстранить неугодного. Поэтому в ближайшие дни состоится встреча нашего совета с главой государства, и снова будут поставлены острые вопросы, касающиеся социальных прав граждан, и вопросы правосудия, и вопросы законодательства об НКО, и многие другие темы. Лев, на сегодня есть уже другая конституция – Конституция 93-го года, в которой прекрасно прописаны все наши права и свободы. Это действующий документ? Лев Пономарев: Нет конечно. Я, к счастью, имел отношение к этой Конституции, мы ее писали. И первые две главы Конституции, конечно же, гарантируют права человека в совершенно всех сферах: социальной, политической, экономической. Но они грубо нарушаются сейчас. В чем-то это действительно хуже, чем в позднесоветское время. И самое главное, что беспокоит меня и многих моих коллег? Что ситуация ухудшается. Можно сказать определенно, что появляются тоталитарные тенденции в действиях власти. Пока сейчас у нас режим не тоталитарный, но в некоторых направлениях политические репрессии сейчас применяются, довольно жесткие. Московские митинги. Провоцировала полиция, провоцировала столкновения с гражданами, реально провоцировала, а граждане уклонялись. Но иногда какой-то человек мог коснуться плеча полицейского, еще что-то такое. И их судят жестоко, жестко, неправомерно, с нарушением Конституции. И конечно, это нас всех волнует. И что будет дальше? Я уж не говорю о том, что у нас не улучшается ситуация в колониях, что регулярно мы получаем сообщения о пытках. И самое поразительное, что идет процесс, открытый процесс. Опять же хорошо, что открытый процесс. Но в этом открытом процессе люди, ребята, молодые люди рассказывают о том, что были пытки. Это дело так называемой террористической группы «Сети». Публично в процессе рассказывают, как пытали. Говорят: «Расследуйте пытки». Пытки пытаются расследовать. И все уходит в тень. Их даже не опрашивают, а опрашивают только чекистов, фээсбэшников, которые пытали этих ребят. Впервые в открытом процессе… Петр Шкуматов: Ответ в том социальном исследовании, которое вы озвучили. Люди ожидают, что права человека, как спелая груша, упадут им в руку. То есть все нужные права человека люди отмечают, а то, что надо в этом отношении работать, а именно собираться, требовать, объединяться, – это людей не интересует. Собственно, именно поэтому, из-за такого индивидуализма у нас с правами человека и с Конституцией все плохо. Есть такое европейское социальное исследование, которое проводится уже более 20 лет. Так вот, Россия – это страна, наиболее пораженная индивидуализмом. Здесь каждый второй человек не способен к кооперации с другим. Такого нет вообще нигде в Европе. То есть это вообще уникальное явление. Это ужасный путь, потому что это говорит о том, что мы не способны… точнее, половина нашего общества не способна объединяться друг с другом ни для чего. То есть мы живем среди людей, каждый второй из которых живет по принципам: «Я один. Человек человеку – волк. В общем, сдохни ты сегодня, а я – послезавтра». И мы это видим, к сожалению, на примере очень большого числа событий. Опять же в автомобильной среде это очень ярко проявляется, когда люди ведут себя, скажем так, недружественно друг с другом. И вот здесь как раз ключ к тем проблемам, которые у нас есть в обществе. То есть, условно говоря, мы живем в обществе абсолютных индивидуалистов. Варвара Макаревич: Ну, раз мы уже не раз упомянули как раз таки проведенное исследование «Левады-Центра», давайте сейчас посмотрим его результаты. Это опрос на тему прав человека, который был проведен в 2019 году. И результаты 2017 года. Собственно, люди отвечали на вопрос: какие из прав и свобод человека, по их мнению, наиболее важны? Видна разница в цифрах. Например, практически в два раза более важным люди стали считать участие в общественной и политической жизни, показатели по свободе слова очень выросли, право на справедливый суд. Карина Пипия: Ну, действительно, мы видим… Вы называете это ростом. На самом деле это скорее не рост обеспокоенности конкретными правами, не рост чего-то на 20 процентных пунктов и больше, а это, в принципе, рост актуальности темы прав человека, как и других тем, которые мы в течение года фиксировали. Если посмотреть на более широкий контекст, то, в принципе… «Какие проблемы вас тревожат? Испытываете ли вы какие-то трудности?» В общем, такие вопросы. В этом году на них люди стали, во-первых, отвечать словоохотнее. Соответственно, растет частота упоминаний чего-то. Это свидетельство лишь того, что эта повестка в общественном мнении взбудоражена. Они могли выбрать более одного. Если в 2017 году они называли один-два из этого списка, то теперь – пять-шесть. Соответственно, проблема становится актуальнее. Но опять же, если мы смотрим в принципе на иерархию этих прав, то изменений мы не видим. На первом месте все равно у нас суммарно будет так называемая «социалка», то есть социальные права, социальная защита, бесплатные медицина и образование, а на последнем месте – так называемые политические права. Варвара Макаревич: Тем не менее право на справедливый суд в лидерах, я так понимаю, из года в год. Карина Пипия: Да. Но тут тоже ничего удивительного на самом деле нет, потому что права – они же не висят отдельно в воздухе, а права существуют вместе с институтами, которые эти права должны реализовывать и, соответственно, выполнять все потребности и запросы граждан. А если мы посмотрим на динамику общественного мнения касаемо доверия к социальным институтам за последние два года, то мы увидим, что все институты в нашей стране – от президента до суда – в этом доверии очень сильно за эти два года потеряли. И суд не исключение. Потому что в иерархии армия, президент, а в самом конце все те институты, которые должны, соответственно, исполнять ежедневные права граждан: местная власть, местные суды. То есть они все где-то в конце списка по уровню доверия. Поэтому, соответственно, удивляться нечему на самом деле. Варвара Макаревич: Александр, прозвучало, что законы, в частности Конституция, у нас не работают, потому что мы индивидуалисты, сами не заинтересованы в этом. Мы как-то можем повлиять на право, например, на справедливый суд, чтобы оно было все-таки реализовано? Мы сами. Мы – граждане. Александр Шундрин: Ну, разумеется, многочисленными протестами, к которым мы абсолютно не готовы. Варвара Макаревич: После протестов люди оказываются в СИЗО. Александр Шундрин: Да, конечно. Но если не протесты выйдет… Уже банально об этом говорить, это много раз упоминалось везде. Если на протесты выйдет миллион человек, как это было 30 лет назад, то тогда ситуация изменится, потому что власть труслива, власть ненавидит свой народ. Вот еще одна причина. Совершенно справедливо то, что говорил Петр о нашем индивидуализме, который у нас присутствует, наряду с третьим Римом, двадцать третьим, Новым Иерусалимом еще вдобавок. Это все у нас есть, гордыня непомерная. Но при этом мы абсолютные индивидуалисты. Нам самое главное, чтобы было… «Пусть будет плохо у нас, но главное, чтобы плохо было и у соседа, чтобы ни у кого не было хорошо». Это наш главный такой постулат, по какому мы живем еще с давних пор. Однако при этом существует еще и человеконенавистническое отношение к своему народу у нашей власти, которое продолжается уже 102 года. Варвара Макаревич: А откуда это пошло? Почему так? Александр Шундрин: Оно пошло от той власти, которая сформировалась в 1917 году. Самая жестокая власть в истории. Вот отсюда. Те, кто сейчас находятся у руля – это прямые наследники тех, кто пришел в 1917 году, для того чтобы Россия не могла вырулить на верный путь развития, на тот путь, который свойственен большинству цивилизованных стран Запада. Александр Брод: Я согласен, да, что обществу не хватает организованности, активности. Но опрос «Левады-Центра» все-таки, на мой взгляд, показывает, что люди постепенно начинают осознавать значимость политических свобод, свободы слова. Просто на примере нашего совета могу сказать, что не только протестами можно решить вопросы. Да, пусть небольшими шагами, так сказать, как-то медленно, но верно совет отстаивал некоторые вопросы. И закон об общественном контроле был проведен через совет, и совершенствование миграционное законодательства, и частичная декриминализация 282-й статьи. То есть нельзя говорить о том, что общественные площадки совершенно не работают. Что-то удается довести и пусть чуть-чуть, но идти вперед. Петр Шкуматов: Спасибо большое за такое замечание. Я хотел бы еще напомнить, что у нас в стране практически отсутствуют низовые общественные кластеры. То есть что я имею в виду? Я имею в виду хотя бы людей, которые объединились для того, чтобы управлять своим многоквартирным домом. Варвара Макаревич: Ой, это невозможно договориться! Я по собственному опыту знаю. Петр Шкуматов: Абсолютно точно. И у нас, к сожалению, какие-то такие глобальные планы: «Давайте мы запустим общественную активность, закон, еще что-то». Нет, на самом деле все начинается с этой базовой истории – с кооперативов, с товариществ собственников жилья, когда эти люди вынуждены договариваться для того, чтобы управлять хотя бы небольшой территорией и находить какой-то консенсус, общий язык. На самом деле нам нужен как воздух закон о местном самоуправлении и, соответственно, передача на этот низовой уровень не только полномочий, но и каких-то финансов. Как только это начнет происходить, у нас эти индивидуалисты, которых половина, они начнут тесниться теми, кто против них будет объединяться. И с этого момента как раз и начнется тот самый процесс вовлечения людей в общественную активность. (Далее идет разбор конкретного случая. И резюме. «А судьи кто?» я) Александр Шундрин: Да. Я сейчас очень изящно проиллюстрирую. Судьей, который «занимался» делом Наталии Борисовны, точнее, ее сына Тихона, является персонаж, зовут его Леонид Чечко. Это так называемый судья Зюзинского суда, который был застигнут за подделкой протоколов судебного дела. Это произошло 15–17 лет назад, в 2003-м или 2004 году. Об этом вышла статья, причем не в New York Times, а в «Российской газете». Об этом вышла статья в «Российской газете». При этом этот субъект продолжает оставаться судьей, продолжает выносить один за другим неправосудные приговоры. Он бывший – как бы это сказать? – милиционер, который охранял винный ларек и который прославился вот такой деятельностью, когда уже стал работать в Зюзинском суде. Карина Пипия: Тут оба момента. Действительно, ни для кого не секрет, что особенно роль интернета как источника, которому доверяют, уже сейчас, в нынешнем году среди молодежи доминирует, соответственно, над телевидением. Все, что появляется там, моментально, соответственно, появляется в смартфонах наших молодых сограждан. То есть, да, действительно, стали больше знать. Это во-первых. Во-вторых, опять же не стоит забывать, что население… Правильно говорят, что население у нас индивидуалисты, они не готовы к кооперации и прочим историям. Но опять же это нельзя им ставить, скажем так, в вину. Потому что когда мы пытаемся выяснить: «А вот в трудных ситуациях, у вас что-то случается, к кому вы будете обращаться?» – и все люди будут окольными путями, через знакомых, через Ивана Ивановича, в общем, обращаться куда угодно, только не в социальные институты, которые должны работать. То есть это проблема… Варвара Макаревич: Потому что доверия нет? Карина Пипия: Потому что доверия нет ни к суду, ни к чему. Поэтому ожидать, что люди, зная… А в этом году, кстати, вырос очень сильно, так скажем, политический страх, страх произвола властей, репрессий и прочих историй. Естественно, люди это знают. И как бы толкать их и мотивировать: «Давайте объединяйтесь, чтобы бороться за свои права», – ну, тоже несколько странно. И их можно понять. Потому что опять же мы знаем какие-то местные инициативы – правозащитные, экологические. Если мы посмотрим реестр иностранных агентов, то там они будут, в принципе, лидерами. То есть людям, которые реально занимаются какими-то проблемами, в общем-то, им очень легко может, с правовой точки зрения, «прилететь». Поэтому осуждать людей за такую низкую активность мы не можем в данном случае. Варвара Макаревич: Лев, то есть действительно сложно обвинять людей, потому что между свободой и каким-то правом они выберут собственную безопасность? Лев Пономарев: Ну, в общем, вы срываете у меня с языка буквально. Конечно, нелепо говорить о том, что во всем виновато население. Мы такие же, в общем-то, люди, как и в Европе, но только мы подвергались очень долго такому тоталитарному прессу. И самое страшное, что мы последние 20 лет тоже подвергаемся тоталитарному давлению. И в этом смысле… У нас есть гарант прав человека – президент Российской Федерации. И я должен сказать, что… Я не хочу политические речи проводить, я себя сдерживаю. Но при этом я хочу сказать, что этот институт защиты прав человека, который возглавляет гарант прав человека, он не выстроен. Вот Совет по правам человека, с которым я очень долго сотрудничал, с предыдущим председателем Федотовым, я знаю, как он хотел что-то делать, но ничего не происходило. Это же нелепо – раз в год с гарантом прав человека встречаться. Ну, может быть, два раза в год, если повезет. При этом ему что докладывается, президент что-то говорит, а потом ничего не происходит. Вот здесь только две причины: либо президенту наплевать на это дело (что вполне возможно), с другой стороны, нет института, мощного института, который бы выполнял, подхватывал, помогал людям и так далее. Если президент в одной голове, с одной стороны, глава всех силовых структур (подчеркиваю – всех), ему каждый день кладут эти папочки бесконечные, и всего лишь два раза в год он встречается с председателем Совета по правам человека, то это значит, что сознательно выстроен очень слабый институт защиты прав человека. По-моему, это главная проблема – нет политической воли. Я точно могу сказать, что с судьями можно было бы давно разобраться, если бы была политическая воля. Политической воли нет с самого верха. Потому что если возможен звонок из Кремля в Верховный Суд или еще куда-то, значит, возможен звонок губернатора кому угодно. С самого верха идет эта система. Если в системе исполнения наказаний пытают людей регулярно, то директор ФСИН одним звонком может убрать. Не надо проводить расследование. Если ты раза сообщили, что начальник колонии пытает людей, то этого достаточно, сними его! Но этого тоже не происходит. Что они делают? Проводится расследование якобы, Следственный комитет, там вась-вась, как говорится, все знакомые. И дела нет. Замдиректора ФСИН говорит мне: «Вот видишь, Лев Александрович, ты принес такую папку, а Следственный комитет отказался возбуждать уголовное дело – не было события преступления». Отсутствие самое главное – политическая воля, чтобы прекратить пытки, прекратить насилие, заменить судей, которые сейчас дискредитированы. Кстати, сейчас мы стали собирать досье на судей, которые «прославились», прежде всего на московских делах. Это самое главное. ЭПИЛОГ Лев Пономарев: Я хочу сказать, во-первых, прокомментировать то, что сказал господин Брод. Вот он записывается к председателю Следственного комитета, член Совета по правам человека при президенте, и не может три года попасть. Это доказывает мое высказывание. Абсолютно слабый, президентом абсолютно игнорируемый институт защиты прав человека. Он гарант Конституции, но он этим не занимается. Это самая главная проблема в стране. Вот единственное, что надо сказать перед встречей. Я очень много работал с советом. Конечно, что-то делается. Ну, чуть посильнее, чем правозащитные организации, чуть-чуть посильнее. Но это именно главная проблема. Все остальное – вторично. Варвара Макаревич: Петр, если вспомнить пирамиду Маслоу и наши потребности, то есть какие-то базовые потребности: кров, еда, безопасность. Ну и потом уже можно говорить о чем-то более таком возвышенном. Может быть, у нас настолько не закрыты в обществе базовые потребности, что все эти свободы и права – мы за них не готовы и не хотим бороться? Петр Шкуматов: Ну, все так и есть. Я, кстати, хотел про кровь сказать. Тут же всех автомобилистов решили «обрадовать» наркологи сдачей крови из вены, всех абсолютно, все 60 миллионов человек должны были сдавать. Тест очень, скажем так, странный. Он когда-то работает, а когда-то не работает. Варвара Макаревич: Как повезет, видимо. Петр Шкуматов: Как повезет, да. Оборудование производит только одна компания, которая завозит сюда оборудование, и как-то они связаны с теми, кто лоббирует это. То есть все, что называется, на ладони. «Радио Свобода» недавно сделало великолепное расследование на эту тему. То есть очевидно, что под предлогом безопасности всю страну подняли на уши. Один человек даже в очередях погиб, умер, не выдержал этого. То есть на руках этих людей смерть. И что вы думаете? Кто за это ответил? Варвара Макаревич: Подозреваю, что никто. Петр Шкуматов: Вообще никто. А человек, который участвовал, принимал участие в создании этой новой процедуры, вообще пошла на повышение. И что с этим делать? Варвара Макаревич: То есть вы к тому, что система не работает, и вот еще один пример? Петр Шкуматов: Она работает. Не надо думать о том, что… Варвара Макаревич: Но не в ту сторону. Петр Шкуматов: Конечно. Система работает. Не надо о том, что она у нас сломалась. Она у нас прекрасно работает! Просто она работает, скажем так, не в интересах людей, а в каких-то других алгоритмах. Варвара Макаревич: В интересах некоторых людей. Петр Шкуматов: Некоторых людей, да. И я отдельно хотел бы сказать, что пирамида Маслоу показывает, что большинство народу у нас находится действительно на самом первом уровне – физиологическом. Когда объявили о том, что справки подорожают с 500 до 5–7 или даже 10 тысяч рублей, люди выстроились в очереди, чтобы сэкономить даже эти небольшие копейки. Поэтому видно, что люди живут очень бедно, очень стесненно. Конечно, я никого не обвинял в том, что люди у нас индивидуалисты. Я просто констатировал факт, что вот такое состояние общества у нас. И с этим надо что-то делать. И вот здесь как раз очень важная роль – это роль институтов, институтов гражданского общества, которые, к сожалению, находятся у нас совсем где-то на заднем плане, как мы только что выяснили из дискуссии вашей. Лев Пономарев: Мы создаем с вами эти институты – вы создаете, я создаю. Они есть, вообще говоря, они создаются. Но их давят. Понимаете, мы создаем эти институты… ОТР МОЕ ЛЮБИМОЕ Москва. 10 декабря. ИНТЕРФАКС - Госдума РФ приняла во втором чтении законопроект, который уточняет ряд действующих положений в сфере регулирования брокерской деятельности. Поправки в закон "О рынке ценных бумаг" (N607338-7) были внесены в Госдуму в декабре 2018 года группой депутатов во главе с руководителем думского комитета по финансовому рынку Анатолием Аксаковым. Этот законопроект был принят в первом чтении в июле 2019 года. Законопроект актуализирует статью о брокерской деятельности. В частности, уточняется, что брокер должен совершать действия, направленные на исполнение поручений клиентов, в той последовательности, в которой были приняты эти поручения. Закрепляется, что брокер обязан принять все разумные меры, направленные на исполнение поручения, обеспечивая при этом приоритет интересов клиента перед собственными интересами. Также устанавливается, что принятое на себя поручение брокер обязан исполнить на наиболее выгодных для клиента условиях в соответствии с указаниями клиента (он может указать цену сделки, биржу). При отсутствии таких указаний (если клиент поручил брокеру приобрести определенную ценную бумагу, не уточнив цену сделки) брокер должен действовать в интересах клиента с учетом всех обстоятельств, имеющих значение для исполнения поручения, включая срок его исполнения, цену сделки, расходы на совершение сделки и исполнение обязательств по ней, риск неисполнения или ненадлежащего исполнения сделки третьим лицом. Законопроектом предлагается ввести обязанность брокера информировать клиента до оказания финансовых услуг, о важных вещах, например, стоимости финансовых услуг и ее влиянии на общую доходность от операций. При этом, если брокер этого не сделает, то он утратит право ссылаться на указание клиента о цене сделки как на основание для освобождения от ответственности за причиненные клиенту убытки (это, в том числе, связано с тем, что в отсутствие необходимой информации либо основываясь на ложной информации клиент может принять ошибочное инвестиционное решение и указать неверную, не актуальную цену при формировании поручения брокеру). Эти изменения направлены на обеспечение защиты инвесторов, они также позволят реализовать принцип выполнения поручений на наиболее выгодных для клиента условиях и устранить информационную диспропорцию, говорится в пояснительной записке. Кроме того, законопроект включает в периметр регулирования такой способ исполнения брокером поручений клиентов, как "интернализация" - заключение сделок с финансовыми инструментами брокером от своего имени и за свой счет в интересах клиента с одновременным заключением зеркальных сделок с этим клиентом. Действующим регулированием такой способ исполнения поручений не предусмотрен (брокерская деятельность предполагает совершение сделок всегда за счет клиента), поэтому, исполняя поручение клиента таким способом, брокер юридически выступает контрагентом клиента и на брокера не распространяются требования к брокерской деятельности, несмотря на то, что фактически речь идет о все той же посреднической деятельности. Законодательное закрепление этого способа исполнения поручений позволит применять существующие и проектируемые механизмы защиты прав клиентов брокеров при исполнении любых поручений клиентов вне зависимости от способа их подачи. Кроме того, будут снижены риски брокера, связанные с позиционированием сделок в рамках интернализации как дилерских операций. Также законопроект распространяет требования к брокерской деятельности на случаи, когда договором с брокером предусмотрено исполнение поручений клиента на совершение операций с иностранной валютой и товарами, в том числе с драгоценными металлами. Поправки также распространяют правила маржирования открытых позиций клиентов на рынке ценных бумаг на другие рынки - валютный и товарный, это снизит риски брокеров. Ко второму чтению в законопроект были внесены поправки, которые дают возможность розничным инвесторам покупать драгоценные металлы на индивидуальные инвестиционные счета (ИИС), открываемые у брокеров. Сейчас на них приобретать можно только деньги и ценные бумаги. Драгоценные металлы могут находиться как на отдельном банковском металлическом счете, так и на специальном брокерском счете в банке. Новыми поправками также регулируется деятельность индивидуальных инвестиционных советников: они должны уведомлять клиента о возможном конфликте интересов, а также рассказывать о рисках, связанных с ценной бумагой или производным финансовым инструментом. Кроме того, профучастникам рынка ценных бумаг дается возможность страховать ответственность за нарушение договора, заключенного с клиентом. В случае принятия закон вступит в силу со дня официального опубликования, при этом нормы, регулирующие покупку драгметаллов на ИИС, вступят в силу с 2021 года.