Е.Шульман―Итак, за прошедшую неделю, 10 дней у нас произошло несколько процессуальных новостей, за которыми мы следим, несколько приговоров, которые выстраиваются в интересное сходство. Это всё были переподтверждения приговоров нижних инстанций в верхних. То есть это были апелляции, которые закончились ничем. Те приговоры, которые были вынесены, были подтверждены. Часть из этого было очевидно, ожидаемо, часть было поправимо, часть — не до такой степени. Что мы имеем в виду? Во-первых, два очередных суда над Алексеем Навальным у нас состоялись. И примечательны они были, конечно не столько самим процессуальным решением, хотя давайте его назовем. Мне стоило некоторого труда уже разобраться в этой груде уголовных дел, но, тем не менее.Так вот не столько сами приговоры тут кого-то интересуют, потому что это было, мягко говоря, ожидаемо, сколько публичность этого процесса, накладывающегося одного на другой и речи, которые подсудимый и обвиняемый в этот момент произносил. М.Курников― Екатерина Михайловна, вот то, что Навальный обратился к богу так сказать, к теме христианской, насколько это новое для российского политика? Е.Шульман― Ну, скажем так, это производит впечатление. Это, действительно, не то, что мы особенно привыкли слышать, особенно от наших политических акторов, особенно от тех, кто помоложе. Это, может быть, связано с какими-то индивидуальными размышлениями, которые у человека в изоляции всегда могут быть. Это может быть связано с чем-то другим. Но нельзя не заметить — многие это отмечают, опять же я не любитель такого рода символических толкований, — такая житийная последовательность событий, которая с ним происходит — смерть, воскрешение, возвращение… вхождение на ослике в Иерусалим (там немножко перепутан порядок эпизодов), но ввержение в узилище, обличение неправедных судей — да, это базовые темы правды неправды, истины, за которую человек готов жертвовать многим, она там присутствует. Поэтому как минимум можно сказать, что эта религиозная риторика не выглядит здесь неуместной.Я, не углубляясь здесь в эти мистические бездны, хотя нам, наверное, придется об этом говорить еще сегодня, скажу вот о чем. Мы с вами говорили в прошлый раз, что тюрьма становится самым прозрачным местом, что это самое Сахарово стало такой точкой внимания для всей России и не только для России — что тюрьма, чья функция изолировать, закрывать, погружать во тьму, глушить любые голоса, она перестала выполнять эти функции. Вот точно так же приезд, возвращение Навального в Россию сделало его фигурой в политическом пространстве, которую никуда нельзя деть. То есть система проглотила его как некую наживку, и дальше он как Иона в чреве кита — вот вам еще одна напрашивающаяся библейская аллюзия, — он там сидит в этом чреве, но при этом его видно, его слышно и его никак нельзя заткнуть. Суды эти, по крайней мере, это «ветеранское дело» было с целью устроить некий спектакль, его компрометирующий в глазах широких масс. Но это дает ему трибуну, которой он пользуется со свойственной ему, я бы сказала, виртуозностью. Другие дал, которые пошли в апелляцию и там же остались. Одно относительно безобидное подтверждение — это Светлана Прокопьева, журналистка пскопская, которая получила 500 тысяч штрафа за оправдание терроризма. 500 тысяч ей ровно и остались. Она объявила сбор. И там был один большой донат в 500 тысяч, и сейчас она счастливая обладательница 2,5 миллионов рублей. Очень забавно мы тут с ней переговаривались. Она говорит: «А я вот хотела этим организациям остатки. А, может быть, вот этим, которые менее известны». Я говорю: «Да, давайте. Этим трем у нас уже много набралось. В общем, это ужасно смешно, потому что она провинциальная журналистка, а тут преподаватель тут крайне привыкший распоряжаться большими финансовыми средствами. А тут мы такие два «великих Гэтсби»: «Кому миллион? А кому полтора? Вот сейчас мы раздадим на доброе дело». Это, конечно, какое-то удивительное явление, весь этот современный краудфандинг, когда собравшиеся читатели рейдят, ставят Уолл-стрит на уши и меняют принципы фондовой игры — вот это вот по зернышку курочка клюет, голому рубаха из нитки собирается — вроде как ты знаешь, что так бывает, но когда ты это видишь, это, конечно, поражает воображение. Третий случай оставленного в силе приговора, пожалуй, самый трагический из всей приводимой мной последовательности, это дело Дмитриева. Дело Юрия Дмитриева, карельского историка, которого судят уже много лет достаточно разнообразно по меняющимся, мерцающим статьям. Его оправдывают, его осуждают, ему было назначено 3,5 года колонии. В следующей инстанции приговор был изменен на 13 лет колонии. Статья о насильственных действиях сексуального характера. Третий Конституционный суд общей юрисдикции оставил этот приговор в силе.Далее еще две статьи, по которым он был оправдан. Эти направлены обратно в городской суд Петрозаводска. В издании «Проект» вышла статья одновременно с этим приговором, которая связывает все очень странные, действительно, флуктуации с делом Дмитриева с активностью одного из высокопоставленных руководителей ФСБ, который родом из Карелии… М.Курников― Он родом не из Карелии как раз, он родом из Иркутской области, он в Карелии работал. Е.Шульман― Он там работал, прошу прощения. Как выясняется, оттуда довольно много ценных эфэсбэшников происходит. Но это пограничный регион — Карелия, — поэтому там жрецы безопасности особенно всегда находятся в волнении, как бы кто-нибудь через границу не пробрался. М.Курников― Я на всякий случай скажу, что Дмитрий Песков прокомментировал это, что всё неправда. Е.Шульман― Всё неправда. Всё понятно. Но опять же один источник, одно издание не может быть основанием для того, чтобы мы делали окончательные выводы, но эта версия довольно много объясняет, действительно, в странностях этого дела. Оно странное, действительно. Не в том смысле, что оно бесчеловечное и ужасное и неправовое — эти нас не удивишь — а в том, что эти бесконечные перемены не так часто даже в российском правосудии встречается замена срока 3,5 года, на срок в 13 лет. М.Курников― То есть дело по российским меркам настолько странное, что хочется хоть какого объяснения, что-то похожее на объяснение. Е.Шульман― Это объяснение, которое, действительно, что-то объясняет. Потому что остальные версии, причем он на самом деле сексуальный нарушитель версии: это дух Сталина его из раскопанной могилы преследует, они тоже имеют своей основной попытки объяснить, попытки в этом хаосе найти хоть какую-то систему. Но это вот и без мистицизма и без подозрения «а в друг, действительно? не бывает дыма без огня», что тоже, как в понимаете, рационализация от страха, вот эта версия издания «Проект», выглядит, действительно, очень-очень правдоподобно. Это наши судебные новости. Далее новости законотворческие. Как мы сказали, Государственная дума находится во временном отпуске. Поэтому можно только выдохнуть. Но нет. Рано нам выдыхать. За то время, что мы с вами не встречались, дорогие слушатели, наш знаменитый законопроект о просветительской деятельности был обсужден профильным комитетом во втором чтении. Что это за стадия, чем она важна? Это тот момент, когда рассматриваются пришедшие к законопроекту поправки и комитет разделяет их на две таблицы: рекомендуемые к принятию и рекомендуемые к отклонению. Далее он выносит законопроект на второе чтение тоже с рекомендацией там его принять или отклонить. Что у нас случилось? Он рассмотрел эти поправки. Их пришло некоторое количество, и значительная их часть была направлена на то, чтобы сделать этот законопроект менее зловредным, как-то его вредоносную сущность вычистить, сузить его сферу, конкретизировав определения просветительской деятельности, которая там происходит. Были какие-то вообще робкие предложения типа: Давайте хотя бы музеи выведем из-под его действия, чтобы они могли, не согласовывая лично с Мишустиным, проводить у себя какие-то уроки, лекции, рассказы, дискуссии. Все эти предложения были профильным комитетом отклонены. Судя по всему, законопроект имеет шанс быть принятым в том виде, в каком он был внесен, по крайней мере, пока. Дата второго чтения определена как 9 марта. До 9 марта есть некоторое время на что-нибудь. Давайте сначала посмотрим, что называется, план Б, если так и случится, если он так и будет принят, что произойдет? М.Курников― Чем нам грозит? Е.Шульман― Смотрите, тут обнаруживаю себя в несколько сложном положении, потому что вся общественная кампания против этих поправок, в которой я участвовала, основывалась на том, что это очень вредный закон. Это, действительно, очень вредный закон. Чем он вреден? Если вы его прочтете — а он маленький, там буквально две страницы, — то вы поймете, что сам по себе он действовать не может. Если он будет принят, не произойдет в этот момент ничего. Он не просто рамочный. Рамочных мы много видали. Он не может быть законом прямого действия, потому что он ничего не предполагает, он, в общем, ни на чем не настаивает. М.Курников― Декларация? Е.Шульман― Да, он говорит, буквально следующее: «Просветительская деятельность — это вообще любая устная и письменная речь, — дает это безумно широкое определение, — осуществляемая вне рамок образовательных программ деятельных программ деятельность, направленная на распространение знаний, умений, навыков, ценностных установок, опыта и компетенции в целях интеллектуального, духовно-нравственного, творческого, физического и (или) профессионального развития человека, удовлетворения его образовательных потребностей и интересов…». То есть, как вы, понимаете, что мы сейчас с сами делаем, то, что вы делаете где угодно, где вас кто-то видит, это направлено на удовлетворение образовательных потребностей и интересов каких-то людей и распространяет знания, умения, навыки, ценностные установки и компетенции. Когда вы учите ребеночка своего читать, вы тоже распространяете компетенции. Поэтому вот такое определение, которым вообще все, что составляет человеческое в человеке, туда входит. Это раз. Хорошо. Определили, молодцы. Далее. Далее говорится, что «просветительскую деятельность вправе осуществлять физические лица, индивидуальные предпринимали и юридические лица. Логично. «При соблюдении требований, предусмотренных настоящим Федеральным законом, а также иными нормативными правовыми актами Российской Федерации». Дальше говорится, что не допускается использование просветительской деятельности для разных нехороших целей, которые, заметим, и так осуждены законодательство Российской Федерации, часть из них и в Уголовном кодексе тоже упомянуты: рознь сеять, экстремизм пропагандировать, агитировать за исключительность кого-то там, а также сообщать недостоверные сведения. Недостоверные сведения, что называется, в глазу смотрящего. Кому достоверные, кому недостоверные. У нас с вами будет тоже историческая часть в нашей программе. Будем говорить, как трудно добраться до какой-то достоверности в истории. М.Курников― То есть про Куликовскую битву говорить будет нельзя, потому что ее достоверность очень… Е.Шульман― У нас другая будет битва. Так вот далее говорится: «Порядок, условия, форма ведения просветительской деятельности, а также контроля за ней устанавливается правительством Российской Федерации». То есть сам по себе закон не может быть применен, потому что там применять нечего. Нет ничего, что можно было бы прийти и к кому-то применить. Правительство Российской Федерации должно выработать нормативные акты. Более того, в приложении к законопроекту об этом сказано, что должно быть постановление правительства о порядке получения заключения… в целях подписания образовательными организациями договоров по вопросу образования с иностранными организациями и гражданами, — так же еще про иностранцев, — а также постановления об утверждения порядка, условий и форм ведения просветительской деятельности, а также контроля за ней». То есть правительство должно выпустить постановление, в котором это всё утвердить. Неудивительное, что заключение правительства к законопроекту было положительным. Все полномочия, какие только могут быть, отдаются правительству. Дума, принимая на себя весь позор этого законодательного шага, при этом не получает в свои руки вообще никаких новых полномочий. Если правительство Российской Федерации не утверждает никакого порядка или утверждает его в таком же мутном виде, как здесь написано, дальше ничего не происходит. Если правительство Российской Федерации утверждает тот порядок, по которому каждый должен прийти к Мишустину и получить у него визу на плане своих лекций, а также основных тезисов, а также слайдов, то оно это сделает. М.Курников― А правительство может перепоручить какому-нибудь министерству, например, МВД согласовывать? Е.Шульман― Вообще говоря, оно должно перепоручить это Министерству просвещения и образования. М.Курников― Это слишком либерально. Е.Шульман― Действительно. Можно Минюсту. Можно ФСИН сразу перепоручить напрямую. К чему я клоню? Это не просто рамочный закон. Это закон, позволяющий образоваться широкому полю для произвола. Вот в чем его, собственно говоря, вредность. Настолько мутные, неопределенные формулировки и до такой степени делегирование всего, что только можно, в руки исполнительной власти — это, конечно, позорище, а не законотворчество. М.Курников― А давайте запомним имена тех, кто вносит, кто авторы? Автора! Е.Шульман― Кстати, об авторах, очень интересно. Я не то чтобы сейчас хочу зачитывать этот позорный список. Это группа депутатов и сенаторов, которые входят в комиссию Совета Федерации по предотвращению иностранного влияния, что позволяет некоторым аналитиком говорить, что этот законопроект является частью нового пакета супротив иностранных агентов и что когда мы увидим правительственные и министерские нормативные акты, то мы поймем, что они будут нацелены на запрет именно иноагентам проводить каким-то образом публичные мероприятия. Потому что предполагается, что поскольку их там дустом-то не пшикают, они продолжают свою разлагающую деятельность, а ведь ближе к выборам это опасно и нехорошо.Я лучше, знаете, что, чем называть имена плохих, давайте лучше вот что скажу. В первоначальной версии этого законопроекта был еще один депутат, который под ним подписался. И этот депутат ближе к первому чтению свою подпись снял. Это Наталья Поклонская. В результате, если вы думской базе захотите текст законопроекта скачать, то файл будет называться «Первое чтение без Поклонской». Поэтому давайте лучше поблагодарим те, кто решил не участвовать в этом глубоко идиотическом мероприятии. Пару слов скажем, что еще можно успеть сделать до 9 марта. Во-первых, существует петиция на change.org, под которой уже 220 тысяч подписей, что солидно для России. Но если вы каким-то чудом еще не подписались, подпишитесь — будет еще лучше. Кроме того существует у нас все возможность через электронную приемную Государственной думы написать своему депутату, депутату от вашего региона, от вашего одномандатного округа, а также профильному комитету по образованию и науке и выразить свое как избирателя отношения к этом безобразию, которое происходит. Кроме того депутаты чувствительны к тому, что к ним приходит в сетях. У них тоже есть свое маленькое тщеславие, свой маленький сетевой нарциссизм. Поэтому в своих инстаграмчиках они очень любят, когда им присылают сердечки и цветочки, а когда им пишут: «Что же вы, паразиты, нам тут устраиваете?»Это в общем виде, скажем так. В общем, когда им выражают какую-то отрицательную оценку, то они прямо расстраиваются, поэтому, может быть, имеет смысл их расстроить, чтобы их внимание было привлечено к тому, что существуют люди, например, академики РАН, например, вице-президенты РАН, которые выступают активно против этого идиотического совершенно законодательного регулирования. Далее о законодательном регулировании. С прошлого раза, как мы с вами видели, у нас такой новаторский законопроект был принят, который мы просто назовем, не будем углубляться в его детали, но это интересно. Впервые у нас регулирование криптовалют стало предметом интереса законодателя. В первом чтении законопроект о налогообложении криптовалютных сделок был принят Государственной думой. Это правительственный законопроект. Там так получается: россияне должны информировать налоговые органы о владении цифровыми валютами, если сумма их сделок за год превышает 600 тысяч рублей. Посчитайте свои биткоины, дорогие слушатели, если они у вас каким-то образом есть.ЭХОCARAVAN 1971